Мой основной логин - Хельгрин. Этот - только для текстов по ВК.
потихоньку начинаю притаскивать натворенное с ФБ по любимому пейрингу
Название: Степной ветер
Автор: Хильгрэль
Бета: Shiae Hagall Serpent
Размер: драббл, 915 слов
Канон: Властелин Колец
Пейринг: Гимли/Леголас
Категория: слэш
Жанр: драма, PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: одна из многих тайных встреч
Примечание: постканон, написано в рамках ФБ-2015 для команды fandom JRRT 2015. Рейтинговая сцена, расширенная ради лвл, сокращена обратно до авторского варианта.
читать дальшеНа этот раз им не слишком везет с погодой. По степи гуляет ветер, играет травами, гнет их так и эдак, словно подбирая лучшие нити для бескрайнего ковра: серебристые, изумрудные, берилловые, глубокие болотные. По небу ползут густые низкие облака с темным подбрюшьем, готовым пролиться дождем.
Впрочем, Гимли удерживает привычное ворчание на самом кончике языка. Не дело это: портить недовольством такой день. Один из немногих доставшихся им дней свободы.
Сам он заранее ищет благовидный предлог: кузнечную ярмарку в окрестностях Итилии, куда, по слухам, приедут синегорские гномы и привезут какую-то диковинку. И, конечно, он сам должен на нее взглянуть и сородичей поприветствовать, потому что кто еще-то?
Гимли не знает, что говорит своим ближникам Леголас. Хочется верить, что его золотоволосый товарищ просто срывается и исчезает, свободный, как вот этот самый степной ветер, потому что эльфы терпеть не могут врать.
А может, Леголас поступает как он сам — попросту не говорит всей правды? Гимли тоже не докладывает, что вовсе не надо ему на эту самую ярмарку так уж заранее выезжать, потому что возница у него с ураганом наперегонки скакать может.
— Леголас?
— Да?
— А ты чего своим сказал?
Леголас небрежно машет рукой и не отвечает. Ну, хоть ясно, что не спит, а то с ним не всегда и поймешь.
Прямо посреди степи они расстилают два одеяла, укрываются плащами и устраиваются возле быстро прогорающих на ветру углей. Спешить некуда, можно просто молчать. Хитрый Леголас пристраивает голову на необъятной гномьей груди, и Гимли исподволь привычно удивляется тому, что он такой легкий. Невесомый. Кажется, будь порывы чуть сильнее, — унесли бы эльфа прочь, куда-нибудь к морю, где кричат эти его Морготом проклятые чайки.
Гимли пугается этой мысли, кладет ладонь на жилистое плечо, успокаивается, ощущая живое тепло.
— Ты чего, Гимли?
— Ничего.
Ну да, обманешь его. Эльфы не только врать не любят, они еще и любую неискренность чуют.
Леголас возится под плащами, поворачивается, упирается в грудь острым локтем. Длинные волосы рассыпаются, щекочут щеку, запутываются в бороде самородным золотом в речном рыжем песке.
— Гимли? Я же слышал, как у тебя сердце заколотилось. Что случилось-то? О чем ты подумал?
Гном отводит взгляд.
— Гимли?
Нет, не отстанет.
— Да глупость какая-то приблазнилась. Легкий ты, будто шелк харадский. Того и гляди ветром унесет. К морю этому твоему. С чайками.
Губы вдруг сводит, словно от боли, Гимли пытается отвернуться, да куда тут денешься.
— Да ты!.. — Леголас осекается, возмущенно качает головой, смотрит прямо в прищуренные глаза своего самого близкого друга. Или просто — самого близкого. — Это я бояться должен тебя потерять, а не ты! — он наконец справляется с собой. — Нужны они мне, чайки-то, без тебя!
И умолкает, как будто сам пугается того, что вырвалось.
Ветер подхватывает слова, разбивает на звуки, утаскивает к дальним холмам, цепляет за вершины гор, волочет над лесными кронами, швыряет туда-сюда над пенистыми морскими гребнями.
Не отречешься теперь.
Двое в степи сталкиваются губами, носами, лбами, целуются так исступленно, будто сражаются. Ветер раздергивает плащи, связывает прямые и тяжелые золотые пряди с кудрявыми рыжими, да все такими узлами, что потом только ножом обрезать.
Было так лишь раз, перед последним сражением у Мордорских Врат. С тем же неистовым огнем, куда там самым жарким горнам! Гимли даже думал — приснилось. Примерещилось. Чего только на ум не лезет, когда смерть-то вот рядом стоит, скалится, костлявая.
Теперь не думает. Знает. Ничего не примерещилось.
И ласкаются яростно, будто никто не хочет и не может проиграть. Трутся друг о друга, царапаются бляхами на поясах, ножнами, украшениями на гномьей бороде, вплетенными в эльфийскую косу мелкими изумрудами на тонкой цепочке.
Ладонь у Гимли намозоленная секирой и кузнечным молотом, грубая, широкая. Он поначалу сжимает пальцы совсем легонько, опасаясь поцарапать нежную кожу. Но Леголас нетерпеливо вскидывает бедра, толкается в его кулак, и Гимли перестает осторожничать, двигает рукой быстро и резко, и Леголас протяжно стонет, вздрагивает, с размаху утыкается лбом в литое гномье плечо.
— То-ро-пы-га, — выдыхает Гимли и сдувает с губ пахнущие полынью и палой листвой волосы. И неистово догоняет.
Наслаждение прокатывается весенним селем — неотвратимое, обманчиво неспешное, сметающее все на своем пути. Когда Гимли понимает, что все еще в том же теле, что и был, а не мотается, к примеру, бесплотным призраком над андуинскими порогами, — сильно удивляется. А удивившись, начинает стесняться нагой опадающей плоти, спутанной бороды, невесть куда подевавшейся одежды.
Ветер радостно холодит потные тела, тянет паленой кожей, и Гимли, ругаясь, вытаскивает из углей свернувшийся край поясного ремня.
Леголас улыбается — чуть смущенно, словно извиняясь, что ремень отлетел аж на кострище, — потом раскидывает руки, валится в степную траву, и не думая стыдиться наготы.
«Дитя леса, дикарь эльфийский, что с него взять...» — думает Гимли, торопливо натягивая рубаху.
— А вообще, давай вместе за Море уйдем, а? — негромко говорит Леголас, не поворачивая головы.
У Гимли из рук вываливается сапог.
— Ты чего, ум в дорогу забыл прихватить? Как это — за Море вместе?
— Надоело по степям да лесам прятаться, словно тати какие, — Леголас чуть заметно дергает плечом. — А так забыл, конечно, зачем он мне.
— Что забыл? — теряется Гимли. — Что зачем?
— Да ум-то, ты ж сам сказал. На что он мне, коли ты рядом такой рассудительный.
Гимли фыркает, тянет себя за бороду, потом наклоняется и отвешивает ему слабенький — в четверть силы — щелбан.
Худые длинные пальцы Леголаса оплетаются вокруг его запястья мифриловой проволокой — хоть умри, а не разорвешь.
— Так ты согласен? — тихо спрашивает он, и глаза у него жесткие, чуть сощуренные. Будто целится.
— Да куда я денусь, коли ты такой грозный, — смущаясь и теряясь, бормочет Гимли.
Потом набирается храбрости и осторожно касается ладонью худой щеки, острой скулы.
Леголас едва ощутимо трется о ладонь щекой, и Гимли мерещится — конечно же, только мерещится! — легкий, как дуновение, поцелуй, коснувшийся старого ожога на запястье.
Ветер подхватывает и уносит это дуновение куда быстрее, чем Гимли успевает вздохнуть.
Название: Степной ветер
Автор: Хильгрэль
Бета: Shiae Hagall Serpent
Размер: драббл, 915 слов
Канон: Властелин Колец
Пейринг: Гимли/Леголас
Категория: слэш
Жанр: драма, PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: одна из многих тайных встреч
Примечание: постканон, написано в рамках ФБ-2015 для команды fandom JRRT 2015. Рейтинговая сцена, расширенная ради лвл, сокращена обратно до авторского варианта.
читать дальшеНа этот раз им не слишком везет с погодой. По степи гуляет ветер, играет травами, гнет их так и эдак, словно подбирая лучшие нити для бескрайнего ковра: серебристые, изумрудные, берилловые, глубокие болотные. По небу ползут густые низкие облака с темным подбрюшьем, готовым пролиться дождем.
Впрочем, Гимли удерживает привычное ворчание на самом кончике языка. Не дело это: портить недовольством такой день. Один из немногих доставшихся им дней свободы.
Сам он заранее ищет благовидный предлог: кузнечную ярмарку в окрестностях Итилии, куда, по слухам, приедут синегорские гномы и привезут какую-то диковинку. И, конечно, он сам должен на нее взглянуть и сородичей поприветствовать, потому что кто еще-то?
Гимли не знает, что говорит своим ближникам Леголас. Хочется верить, что его золотоволосый товарищ просто срывается и исчезает, свободный, как вот этот самый степной ветер, потому что эльфы терпеть не могут врать.
А может, Леголас поступает как он сам — попросту не говорит всей правды? Гимли тоже не докладывает, что вовсе не надо ему на эту самую ярмарку так уж заранее выезжать, потому что возница у него с ураганом наперегонки скакать может.
— Леголас?
— Да?
— А ты чего своим сказал?
Леголас небрежно машет рукой и не отвечает. Ну, хоть ясно, что не спит, а то с ним не всегда и поймешь.
Прямо посреди степи они расстилают два одеяла, укрываются плащами и устраиваются возле быстро прогорающих на ветру углей. Спешить некуда, можно просто молчать. Хитрый Леголас пристраивает голову на необъятной гномьей груди, и Гимли исподволь привычно удивляется тому, что он такой легкий. Невесомый. Кажется, будь порывы чуть сильнее, — унесли бы эльфа прочь, куда-нибудь к морю, где кричат эти его Морготом проклятые чайки.
Гимли пугается этой мысли, кладет ладонь на жилистое плечо, успокаивается, ощущая живое тепло.
— Ты чего, Гимли?
— Ничего.
Ну да, обманешь его. Эльфы не только врать не любят, они еще и любую неискренность чуют.
Леголас возится под плащами, поворачивается, упирается в грудь острым локтем. Длинные волосы рассыпаются, щекочут щеку, запутываются в бороде самородным золотом в речном рыжем песке.
— Гимли? Я же слышал, как у тебя сердце заколотилось. Что случилось-то? О чем ты подумал?
Гном отводит взгляд.
— Гимли?
Нет, не отстанет.
— Да глупость какая-то приблазнилась. Легкий ты, будто шелк харадский. Того и гляди ветром унесет. К морю этому твоему. С чайками.
Губы вдруг сводит, словно от боли, Гимли пытается отвернуться, да куда тут денешься.
— Да ты!.. — Леголас осекается, возмущенно качает головой, смотрит прямо в прищуренные глаза своего самого близкого друга. Или просто — самого близкого. — Это я бояться должен тебя потерять, а не ты! — он наконец справляется с собой. — Нужны они мне, чайки-то, без тебя!
И умолкает, как будто сам пугается того, что вырвалось.
Ветер подхватывает слова, разбивает на звуки, утаскивает к дальним холмам, цепляет за вершины гор, волочет над лесными кронами, швыряет туда-сюда над пенистыми морскими гребнями.
Не отречешься теперь.
Двое в степи сталкиваются губами, носами, лбами, целуются так исступленно, будто сражаются. Ветер раздергивает плащи, связывает прямые и тяжелые золотые пряди с кудрявыми рыжими, да все такими узлами, что потом только ножом обрезать.
Было так лишь раз, перед последним сражением у Мордорских Врат. С тем же неистовым огнем, куда там самым жарким горнам! Гимли даже думал — приснилось. Примерещилось. Чего только на ум не лезет, когда смерть-то вот рядом стоит, скалится, костлявая.
Теперь не думает. Знает. Ничего не примерещилось.
И ласкаются яростно, будто никто не хочет и не может проиграть. Трутся друг о друга, царапаются бляхами на поясах, ножнами, украшениями на гномьей бороде, вплетенными в эльфийскую косу мелкими изумрудами на тонкой цепочке.
Ладонь у Гимли намозоленная секирой и кузнечным молотом, грубая, широкая. Он поначалу сжимает пальцы совсем легонько, опасаясь поцарапать нежную кожу. Но Леголас нетерпеливо вскидывает бедра, толкается в его кулак, и Гимли перестает осторожничать, двигает рукой быстро и резко, и Леголас протяжно стонет, вздрагивает, с размаху утыкается лбом в литое гномье плечо.
— То-ро-пы-га, — выдыхает Гимли и сдувает с губ пахнущие полынью и палой листвой волосы. И неистово догоняет.
Наслаждение прокатывается весенним селем — неотвратимое, обманчиво неспешное, сметающее все на своем пути. Когда Гимли понимает, что все еще в том же теле, что и был, а не мотается, к примеру, бесплотным призраком над андуинскими порогами, — сильно удивляется. А удивившись, начинает стесняться нагой опадающей плоти, спутанной бороды, невесть куда подевавшейся одежды.
Ветер радостно холодит потные тела, тянет паленой кожей, и Гимли, ругаясь, вытаскивает из углей свернувшийся край поясного ремня.
Леголас улыбается — чуть смущенно, словно извиняясь, что ремень отлетел аж на кострище, — потом раскидывает руки, валится в степную траву, и не думая стыдиться наготы.
«Дитя леса, дикарь эльфийский, что с него взять...» — думает Гимли, торопливо натягивая рубаху.
— А вообще, давай вместе за Море уйдем, а? — негромко говорит Леголас, не поворачивая головы.
У Гимли из рук вываливается сапог.
— Ты чего, ум в дорогу забыл прихватить? Как это — за Море вместе?
— Надоело по степям да лесам прятаться, словно тати какие, — Леголас чуть заметно дергает плечом. — А так забыл, конечно, зачем он мне.
— Что забыл? — теряется Гимли. — Что зачем?
— Да ум-то, ты ж сам сказал. На что он мне, коли ты рядом такой рассудительный.
Гимли фыркает, тянет себя за бороду, потом наклоняется и отвешивает ему слабенький — в четверть силы — щелбан.
Худые длинные пальцы Леголаса оплетаются вокруг его запястья мифриловой проволокой — хоть умри, а не разорвешь.
— Так ты согласен? — тихо спрашивает он, и глаза у него жесткие, чуть сощуренные. Будто целится.
— Да куда я денусь, коли ты такой грозный, — смущаясь и теряясь, бормочет Гимли.
Потом набирается храбрости и осторожно касается ладонью худой щеки, острой скулы.
Леголас едва ощутимо трется о ладонь щекой, и Гимли мерещится — конечно же, только мерещится! — легкий, как дуновение, поцелуй, коснувшийся старого ожога на запястье.
Ветер подхватывает и уносит это дуновение куда быстрее, чем Гимли успевает вздохнуть.
@темы: Гимли, Властелин колец, Слэш, Леголас
-
-
04.11.2015 в 18:34а сцена тоже хороша была
-
-
04.11.2015 в 18:34а сцена тоже хороша была
-
-
04.11.2015 в 20:03-
-
04.11.2015 в 20:48-
-
22.12.2015 в 19:38-
-
05.01.2016 в 00:52Хех, уже и не знаю, сколько времени прошло, больше года, кажется, и все равно пару раз в месяц проверяю, нет ли...
-
-
16.01.2016 в 01:07-
-
15.01.2017 в 03:05-
-
02.09.2017 в 17:45