Мой основной логин - Хельгрин. Этот - только для текстов по ВК.
Пейринги: Леголас/Гимли
Рейтинг: пока PG-13, там видно будет
Размер: миди
Предупреждения: однополые отношения, POV Гимли.
Содержание: повествование начинается с того момента, когда Арагорн, Леголас и Гимли встречаются с ристанийскими конниками Эомера и на данных им лошадях продолжают поиск Мерри и Пина.
Статус: в работе
Дисклеймер: Omnia mea mecum porto, все свое, чужого не беру, выгоды не ищу.
Лебеннинская равнина, Великая река.
читать дальшеМертвецы шли следом, и в спину постоянно тянуло ледяным мокрым сквозняком. Хотелось упросить эльфа поменяться местами, чтобы чувстовать за плечами живое тело, а не пронзающие мертвые взгляды. Однако, хоть лихолесский принц мертвых и не боялся, просить его о таком было бы слабостью и трусостью. Да и как бы он справился еще с конем, спереди сидя? Нет уж.
Лебеннинская равнина оставалась позади, где-то сбоку тонкой нитью раскаленного золота занимался хрупкий рассвет. Гимли зевал во весь рот, пару раз даже утыкался налобником в неизменно теплую спину и задремывал. Но вскидывался снова и снова, больно уж неподходящая компания для сна выдалась. Леголас хотел было успокоить, мол ничуть ему не мешает, если гном позади прикорнет на час-два, но глянул на его округлившиеся от страха глаза, да и промлчал.
Зря, ох зря он решил, что Арагорн не будет орать ночами. Только-только всё успокоилось, и даже мелькнули перед закрытыми веками лица папаши и братьев, и помстилось, будто сидит он за пиршественным столом в Эреборе, как его потрясли за плечо. Гимли встряхнулся, первым делом нащупал секиру (ишь, под щеку засунул, ровно подушку), но шума схватки слышно не было. Глаза Леголаса сияли в темноте, он сидел на корточках возле гнома, а в рассветном тумане гремел голос Арагорна, призывающий всех в Минас-Тирит.
Делать нечего, пришлось садиться на коня, и тут уж было не до сна: лошади летели стремглав, только и оставалось, что держаться за Леголаса, да гадать, сойдут ли с них обоих когда синяки, или до смерти пегими красоваться?
Для Гимли, который внюхиваться в воздушные струи был непривычен, а из-за леголасовой спины ничего и не видел, появление устья и большой воды прошло незамеченным. Но Леголас, остановив коня, вытянулся в струну, подняв к небу лицо с закрытыми глазами и отставив руки, будто собираясь взлететь. Сын Глоина, к чудачествам эльфа попривыкший, не мешал ему. Знал, что поблажит остроухий, да и к делу вернется, все-таки эльф-эльфом, но от воина в нем было больше, чем от лесного мечтателя. Потому он только вздохнул, глядя на спутанные ночной скачкой пряди и жилку, часто бьющуюся под прозрачно-фарфоровой кожей близкого виска.
- Чайки, - едва слышно выдохнул эльф. – Чайки зовут, слышишь?
- Чайки, чайки, - буркнул Гимли. – А еще курицы и утки. И два индюка, которыми мы точно станем, если не поторопимся. Без нас ведь сейчас драться-то будут! – добавил он жалобно.
Леголас мотнул головой, привычно мазнув сына Глоина волосами по лицу, однако же Арод прыгнул вперед, и они встали почти за плечом Арагорна.
А вот драться-то им и не пришлось. Призраки оказались хоть и страшными, однако же ребятами боевыми и лихими. Но когда, обменявшись всяческими клятвами, Бродяжник наконец отпустил их восвояси, Гимли вздохнул свободно.
Работы прибавилось: быстро наладили походную кузницу и один за другим расковывали пленников.
- Лучше бы выспался, - ворчал про себя Гимли, сбивая сотый по счету ошейник. Однако же кривил душой: освобождать было неожиданно приятно.
Леголас облюбовал им скамью на головном судне, завернулся в лориэнский плащ, подложил руки под голову и глядел в небо, вдыхая запах близкого моря.
Гимли явился к их месту чуть ли не в полдень: зевота раздирала рот, а глаза норовили склеится намертво. Однако же не шумел – хоть и выносливые эльфы, но тоже отдых нужен, вон опять в небо уставился, и не поймешь, грезит или так просто задумался.
- Я не сплю, мой друг, - Леголас с готовностью подвинулся и даже подложил гному в изголовье седельную сумку. – Ложись.
Гимли не церемонясь бухнул на палубу секиру, скинул кольчугу и сапоги, и, даже не стерев копоти с рук и лица, повалился кулем...
... Арод вдруг подпрыгнул и полетел, спина Леголаса надвинулась на него, и Гимли понял, что еще миг, и он соскользнет вниз, на едва видную внизу землю. Пальцы эльфа привычно поймали его за плечо, и он только хотел возмутиться, что это тот себе позволяет, летать-то уж на лошади зачем, как дернулся и проснулся.
Леголас действительно держал его за плечо, в глазах эльфа плясали смешинки:
- Проснись, мой друг. Не знаю, что тебе снилось, но дело к вечеру, и впереди зарево войны.
- Мне снилось, что ты, остолоп, решил верхом на море полететь, только меня с конской задницы снять забыл... – Гимли хотел еще что-то добавить, про бестолковых эльфов, но тут палуба из-под него вдруг поехала куда-то вниз и вбок, а потом вовсе начала заваливаться назад.
Леголас, ничуть на ворчание не обидевшийся, снова придержал его. Судя по всему, это и называлось волнами, потому как никто из сидящих рядом за борт не выпал и по палубе с криком не катался. Впрочем, над наследником Глоина потешаться не спешили, может и потому, что лихолесский принц удачно загородил его плащом. Гимли явственно ощутил, как пустое брюхо норовит стукнуться в зубы, сглотнул и почувствовал, как пол под ним валится в другую сторону. Леголас аккуратно, но твердо ухватил его за край рубахи и усадил. Голову обдало ветерком, дышать стало легче, потому гном аккуратно уцепился за скамью и выпрямился, жмуря глаза. Лицо у него было совершенно зеленым, и край скамьи он не намерен был отпускать, даже если бы на него насели все девять назгулов разом.
Леголас суетился вокруг него, почему-то чувствуя себя виноватым. Гимли даже обшарил себя глазами – уж не подшутил ли над ним во сне развеселый эльф? Однако все было на месте, и секира под скамьей, а кольчуга, так и вовсе вычищенная. Эльф закинул вперед кожаное ведерко на ремне, дождался пока ход корабля догонит посудину и одним ловким движением выдернул ее на борт.
Когда Гимли заглянул в подернутое рябью отражение, чуть сам не испугался. Помятая со сна, опухшая рожа, разукрашенная сажей, да еще и сохранившая на лбу рисунок дощатой палубы должна была принадлежать какому-нибудь орку, а не гордому потомку Дарина. Однако после воды стало легче, а потом эльфийский принц и вовсе расщедрился, одолжил костяной гребень, так что даже борода перестала походить на жеваное мочало.
- Да уж, друг Леголас, - рискнул он наконец открыть рот. – Если ты вознамеришься плавать по морю, то не забудь меня оставить на берегу. Эти скачки уж точно не для меня.
Тонкая морщинка скользнула по лбу эльфа, он покосился на подавляющего тошноту гнома, но ничего не сказал.
Молчали долго, пока к ним не подсел Арагорн, боящийся не поспеть вовремя.
Рейтинг: пока PG-13, там видно будет
Размер: миди
Предупреждения: однополые отношения, POV Гимли.
Содержание: повествование начинается с того момента, когда Арагорн, Леголас и Гимли встречаются с ристанийскими конниками Эомера и на данных им лошадях продолжают поиск Мерри и Пина.
Статус: в работе
Дисклеймер: Omnia mea mecum porto, все свое, чужого не беру, выгоды не ищу.
Лебеннинская равнина, Великая река.
читать дальшеМертвецы шли следом, и в спину постоянно тянуло ледяным мокрым сквозняком. Хотелось упросить эльфа поменяться местами, чтобы чувстовать за плечами живое тело, а не пронзающие мертвые взгляды. Однако, хоть лихолесский принц мертвых и не боялся, просить его о таком было бы слабостью и трусостью. Да и как бы он справился еще с конем, спереди сидя? Нет уж.
Лебеннинская равнина оставалась позади, где-то сбоку тонкой нитью раскаленного золота занимался хрупкий рассвет. Гимли зевал во весь рот, пару раз даже утыкался налобником в неизменно теплую спину и задремывал. Но вскидывался снова и снова, больно уж неподходящая компания для сна выдалась. Леголас хотел было успокоить, мол ничуть ему не мешает, если гном позади прикорнет на час-два, но глянул на его округлившиеся от страха глаза, да и промлчал.
Зря, ох зря он решил, что Арагорн не будет орать ночами. Только-только всё успокоилось, и даже мелькнули перед закрытыми веками лица папаши и братьев, и помстилось, будто сидит он за пиршественным столом в Эреборе, как его потрясли за плечо. Гимли встряхнулся, первым делом нащупал секиру (ишь, под щеку засунул, ровно подушку), но шума схватки слышно не было. Глаза Леголаса сияли в темноте, он сидел на корточках возле гнома, а в рассветном тумане гремел голос Арагорна, призывающий всех в Минас-Тирит.
Делать нечего, пришлось садиться на коня, и тут уж было не до сна: лошади летели стремглав, только и оставалось, что держаться за Леголаса, да гадать, сойдут ли с них обоих когда синяки, или до смерти пегими красоваться?
Для Гимли, который внюхиваться в воздушные струи был непривычен, а из-за леголасовой спины ничего и не видел, появление устья и большой воды прошло незамеченным. Но Леголас, остановив коня, вытянулся в струну, подняв к небу лицо с закрытыми глазами и отставив руки, будто собираясь взлететь. Сын Глоина, к чудачествам эльфа попривыкший, не мешал ему. Знал, что поблажит остроухий, да и к делу вернется, все-таки эльф-эльфом, но от воина в нем было больше, чем от лесного мечтателя. Потому он только вздохнул, глядя на спутанные ночной скачкой пряди и жилку, часто бьющуюся под прозрачно-фарфоровой кожей близкого виска.
- Чайки, - едва слышно выдохнул эльф. – Чайки зовут, слышишь?
- Чайки, чайки, - буркнул Гимли. – А еще курицы и утки. И два индюка, которыми мы точно станем, если не поторопимся. Без нас ведь сейчас драться-то будут! – добавил он жалобно.
Леголас мотнул головой, привычно мазнув сына Глоина волосами по лицу, однако же Арод прыгнул вперед, и они встали почти за плечом Арагорна.
А вот драться-то им и не пришлось. Призраки оказались хоть и страшными, однако же ребятами боевыми и лихими. Но когда, обменявшись всяческими клятвами, Бродяжник наконец отпустил их восвояси, Гимли вздохнул свободно.
Работы прибавилось: быстро наладили походную кузницу и один за другим расковывали пленников.
- Лучше бы выспался, - ворчал про себя Гимли, сбивая сотый по счету ошейник. Однако же кривил душой: освобождать было неожиданно приятно.
Леголас облюбовал им скамью на головном судне, завернулся в лориэнский плащ, подложил руки под голову и глядел в небо, вдыхая запах близкого моря.
Гимли явился к их месту чуть ли не в полдень: зевота раздирала рот, а глаза норовили склеится намертво. Однако же не шумел – хоть и выносливые эльфы, но тоже отдых нужен, вон опять в небо уставился, и не поймешь, грезит или так просто задумался.
- Я не сплю, мой друг, - Леголас с готовностью подвинулся и даже подложил гному в изголовье седельную сумку. – Ложись.
Гимли не церемонясь бухнул на палубу секиру, скинул кольчугу и сапоги, и, даже не стерев копоти с рук и лица, повалился кулем...
... Арод вдруг подпрыгнул и полетел, спина Леголаса надвинулась на него, и Гимли понял, что еще миг, и он соскользнет вниз, на едва видную внизу землю. Пальцы эльфа привычно поймали его за плечо, и он только хотел возмутиться, что это тот себе позволяет, летать-то уж на лошади зачем, как дернулся и проснулся.
Леголас действительно держал его за плечо, в глазах эльфа плясали смешинки:
- Проснись, мой друг. Не знаю, что тебе снилось, но дело к вечеру, и впереди зарево войны.
- Мне снилось, что ты, остолоп, решил верхом на море полететь, только меня с конской задницы снять забыл... – Гимли хотел еще что-то добавить, про бестолковых эльфов, но тут палуба из-под него вдруг поехала куда-то вниз и вбок, а потом вовсе начала заваливаться назад.
Леголас, ничуть на ворчание не обидевшийся, снова придержал его. Судя по всему, это и называлось волнами, потому как никто из сидящих рядом за борт не выпал и по палубе с криком не катался. Впрочем, над наследником Глоина потешаться не спешили, может и потому, что лихолесский принц удачно загородил его плащом. Гимли явственно ощутил, как пустое брюхо норовит стукнуться в зубы, сглотнул и почувствовал, как пол под ним валится в другую сторону. Леголас аккуратно, но твердо ухватил его за край рубахи и усадил. Голову обдало ветерком, дышать стало легче, потому гном аккуратно уцепился за скамью и выпрямился, жмуря глаза. Лицо у него было совершенно зеленым, и край скамьи он не намерен был отпускать, даже если бы на него насели все девять назгулов разом.
Леголас суетился вокруг него, почему-то чувствуя себя виноватым. Гимли даже обшарил себя глазами – уж не подшутил ли над ним во сне развеселый эльф? Однако все было на месте, и секира под скамьей, а кольчуга, так и вовсе вычищенная. Эльф закинул вперед кожаное ведерко на ремне, дождался пока ход корабля догонит посудину и одним ловким движением выдернул ее на борт.
Когда Гимли заглянул в подернутое рябью отражение, чуть сам не испугался. Помятая со сна, опухшая рожа, разукрашенная сажей, да еще и сохранившая на лбу рисунок дощатой палубы должна была принадлежать какому-нибудь орку, а не гордому потомку Дарина. Однако после воды стало легче, а потом эльфийский принц и вовсе расщедрился, одолжил костяной гребень, так что даже борода перестала походить на жеваное мочало.
- Да уж, друг Леголас, - рискнул он наконец открыть рот. – Если ты вознамеришься плавать по морю, то не забудь меня оставить на берегу. Эти скачки уж точно не для меня.
Тонкая морщинка скользнула по лбу эльфа, он покосился на подавляющего тошноту гнома, но ничего не сказал.
Молчали долго, пока к ним не подсел Арагорн, боящийся не поспеть вовремя.
-
-
10.08.2009 в 15:41